Жена в наследство. Книга 1  - Елена Счастная

– Не беспокойтесь, всё будет быстро. – Показалось, он сейчас подмигнёт мне. – У меня нет никакого желания задерживаться с вами в постели. Но пока оставим это. Теперь вы можете готовиться к свадьбе. Уж это женщины любят делать?

Рассказала б я ему тонкости подготовки к свадьбам, да он, наверное, не оценил бы моих познаний в этой сфере. Пришлось только зубы стиснуть, чтобы не выдать ещё какую необдуманную дерзость. На счастье, дверь в комнату распахнулась, и двое слуг внесли внутрь мой, признаться, небогатый багаж. За ними вошла и Лаура с важным видом той, кто отвечает за все вещи госпожи и за все её удобства.

– Это кто такая? – с лёгким недоумением осведомился Маттейс.

– Моя компаньонка, если хотите, – мстительно бросила я. – Будет мне помогать.

Не всё здесь будет зависеть только от его желаний и велений. Пусть привыкает. Йонкер хмыкнул, оглядывая служанку. И вся горделивость тут же слетела с неё. Лаура быстро поклонилась ему, присев в реверансе – и йонкер вышел, не удостоив её ни малым приветствием. Кто бы сомневался: он воспитал своего сына подобным себе.

Вот же высокомерные мерзавцы. И с ними мне придётся жить в одном доме неизвестно сколько!

Впрочем, служанка, кажется, ничуть не обиделась на пренебрежение хозяина дома: как ни в чём не бывало начала разбирать мои вещи. Для начала я осмотрелась в комнате, которая теперь, видимо, принадлежала мне. Она оказалась вполне просторной, но неуютной: стиль лофт, особенно по-средневековому, мне определённо не ложился к душе. Частично стены были отделаны деревом, но кое-где проступала и каменная кладка. Небольшие вытянутые окна с мутными стёклами, массивная, благо что резная мебель – хоть это немного скрашивало её аскетичность. Огромное, как для великанши, трюмо, дров от которого, если решить сжечь его в камине, хватит на месяц. Круглая кованая люстра под высоким сводом на десяток-другой свечей, сейчас мрачно тёмная и холодная. Правильно, кому охота лезть на такую верхотуру, чтобы её разжечь. Одно радовало: широченная кровать. Вот люблю большие кровати, по которым нужно составлять карту, чтобы не заблудиться.

Вдоволь наглядевшись на свои – страшно сказать – покои, я перевела взгляд на Лауру, которая молча и деловито опустошала мой сундук и раскладывала платья на постели, критично их оглядывая. Казалось, ничто не может вывести её из равновесия: ни приезд в Волнпик, ни пренебрежение хозяев замка. Один вопрос так и завертелся на языке, как шипучка, раздражая. Надо же дальше прощупывать это болото, куда я угодила.

– Вас не смущает то, что оба ван Берга презирают вас? – всё же решила спросить.

Лаура, кажется, не сразу поняла, что я обращаюсь к ней, увлекшись вдумчивым делом. Она покачала головой, расправляя на постели очередное платье – надо сказать, весьма унылого вида – и только после этого спохватилась.

– Они не презирают меня, – пожала плечами. – Просто у Стражей, особенно высших рангов, другой взгляд на женщин.

– И какой же?

Я присела на край кровати, поморщилась от того, как резануло в раненом боку. Надо бы посмотреть, что там. Кажется, мне становилось хуже. Особенно после небрежной хватки Маттейса.

– Они видят Ключи. – Лаура покосилась на меня удивлённо, будто это было очевидным. – А те, кто не несёт в себе Знака, для них совсем не так интересны. Просто женщины. Просто ходят рядом.

– Да неужто? Разве Ключей хватает на всех? Как же они женятся?

– Нет, – согласилась девушка. – На всех не хватает. Но раньше все Стражи брали в жёны только отмеченных Хельдом. Сейчас и других тоже. Вот как мениэр Хилберт ван Берг. Невеста у него обычная девушка. Хоть и знатная.

Да ладно! У этого камня ещё и невеста есть. Я уж думала, такие, как он, прозябают едва не всю жизнь в одиночестве. А если и женятся, то лишь для того, чтобы продолжить род. А тут ты посмотри… Хотелось бы на неё взглянуть. Из чистого любопытства: может, это садовая статуя?

– Да, я что-то о ней слышала… – покивала рассеянно.

И больше ни о чём расспрашивать Лауру пока не стала. Всё со временем выяснится. А слишком много вопросов зараз могут показаться подозрительными. Другое дело, что надолго задерживаться тут мне вовсе не хотелось. От этих размышлений хотелось выть или бить посуду. Они явственно давили, метались иногда беспорядочно вперемешку с паникой. Я не могу выйти здесь замуж! Это бред сивой кобылы!

В боку снова пробежалась острая резь. Я не удержала стона и согнулась, прижимая ладонь к раненому месту. Лаура всполошилась.

– Я попрошу, чтобы к вам прислали лекаря.

И не успела я ничего на это ответить, как она умчалась, бросив мои наряды и порядочно хлопнув дверью.

Вообще плохо соображая, что делаю, я стянула с себя платье и задрала до груди сорочку под ним. Опустила голову, ощупывая перевязь, которую Лаура меняла мне утром, перед отъездом с постоялого двора. И даже такое касание заставило все внутри сжаться от вспышки боли.

– Не трогайте, вы что?! – Возмущённый возглас настиг меня от двери.

И тут же вспыхнула в голове мысль: да что сделала такого? Повернулась, даже не пытаясь прикрыться, и только успела проследить, как ко мне подошёл невысокий лысоватый мужчина и быстрым взмахом руки откинул мою ладонь от перевязи. А я неожиданно хмыкнула: уж за эти дни настолько насмотрелась на здешних плейбоев, что этот дядька – по-другому и не скажешь – показался до жути настоящим. Как будто даже из моего мира выскочил. Только одежда не давала забыть, что он всё же местный: свободная синяя хламида до колен, безрукавка с витиеватой вышивкой по канту и уже знакомым гербом, который я видела на дверце кареты, – слева на груди. Ну прямо почти Гарри Поттер постсреднего возраста. Только очков не хватает.

– Добрый вечер, мейси, – уже принявшись распускать мотки длинных обрезков ткани, поприветствовал меня мужчина. – Я мениэр Геролф Видбри, лекарь семьи ван Бергов.

Неизвестно почему, но я спокойно позволила ему трогать полуголую себя ещё до того, как он представился. Закралось подозрение, что он как-то воздействовал на меня, успокаивал – и противиться совсем не хотелось.

– Очень приятно, мениэр Видбри, – вяло ответила я.

И правда, как будто морфием меня накачали. Вот это лекарь так лекарь. В районных поликлиниках бы таких. Может, они успокаивали бы самых остервенелых бабуль. Освободив меня от перевязи, Геролф склонился, осматривая рану, хмыкнул тихо – и в очередной раз стало страшно. Может, у меня там уже гангрена?

– Зачем же вы себя так? – Лекарь покачал головой. – Глубокие раны в брюшную полость очень опасны. Недалеко до внутреннего кровоизлияния и заражения.

Как ни мало я понимала в медицинских терминах, все его слова были почти музыкой для ушей. Этот человек, наверное, и названия внутренних органов знает. Если так, то он – мой новый бог. По крайней мере, надежды на выздоровление значительно окрепли.

– Наверное, мне это казалось выходом, – так же заторможенно пробормотала я, всё пьянея и пьянея от тёплых потоков силы этого чудо-доктора.